— В таком случае выслушай меня, маг Райзель, — проговорила я так, словно была Императрицей в реальности, а не в мечтах. — Я хочу, чтобы ты уяснил: могила для меня гораздо более приятное место, нежели брачное ложе графа Торндена.

Если бы он дал мне время, то смягчившись, я бы добавила: «Видишь, на самом деле, у меня нет выбора». Но он принялся бранить меня, словно я снова стала ребенком. И прежде чем я успела запротестовать, Райзель сказал:

— Значит, у тебя есть только один путь. Ты должна попытаться взойти на Трон сейчас, прежде чем соберутся правители. Тебе следует узнать правду немедленно. Если добьешься успеха, отпадут все остальные вопросы. А если нет… — Он пожал плечами. — Может быть, успеешь спастись бегством и сохранить жизнь.

И этим он меня не удивил. С самого детства мне снилось, как я сажусь на Трон — потихоньку или при большом стечении народа — и становлюсь Императрицей. Это право даровал мне отец, и я не желала им поступаться. Он часто рассказывал мне, что прикосновение к Камню преображает и изменяет того, кто наделен способностью к Волшебству.

Однако я не посчитала нужным поставить мага в известность, что его совет был излишним.

Прошлой ночью я незаметно пробралась в тронный зал. Приказав страже покинуть пост, я быстро прошла по полу с причудливым рисунком и поднялась по мраморным ступеням. Однако Камень не принял прикосновения моих рук.

И все же я бесстрашно сражалась с Райзелем на его собственной территории, хотя сердце сжималось от боли — я страдала не оттого, что меня предал мой старый друг, просто сама наследница оказалась не достойна своих великих предков.

— Если у меня ничего не получится и я вынуждена буду спасаться бегством, — спросила я, — ты последуешь за мной?

Райзель опустил голову и еще крепче сжал в руке жезл.

— Нет, миледи. Я останусь здесь.

Несколько мгновений я пыталась понять, что он надеется выиграть в случае моего бегства, какие из его надежд сбудутся, если я отрекусь от Трона… и позволила ему заметить мои сомнения. А потом сказала:

— Отец приказал мне взойти на Трон в полночь того дня, когда мне исполнится двадцать один год, в полнолуние. Ты утверждаешь, что во мне нет Волшебства, и по правде говоря, складывается впечатление, что это действительно так. Но я с уважением отношусь к словам любой Сущности и уж, конечно, беспрекословно подчинюсь воле моего отца Императора-Феникса. В полночь, и ни минутой раньше, я сделаю попытку взойти на Трон — и пусть случится то, чему суждено.

Я и так корила себя, что ослушалась его; именно раскаяние придавало мне твердости там, где уже не осталось отваги и уверенности в себе.

Глаза Райзеля стали пустыми, когда он понял, что я неколебимо буду стоять на своем. Он снова принялся расхаживать по комнате, пытаясь успокоиться и взять себя в руки; его лысина влажно поблескивала.

Один из самых верных людей в Трех Королевствах. Я внимательно за ним наблюдала, пока он вышагивал от стены к стене, и поняла, что он не может отделить свой страх за меня от опасений за судьбу Империи. Никогда ему не доверяй. Беспомощность ему не шла. Мне частенько казалось, что я могла бы занять императорский трон и править Тремя Королевствами, даже не обладая даром Волшебства, если бы только маг Райзель поддержал меня. Зачем тогда отец подарил ему жезл?

Постепенно к магу вернулось его обычное настроение. Качая головой, он подошел ко мне и встал рядом.

— Скоро бал, — сказал он так, словно мой отказ совсем его не огорчил. — Что ты наденешь?

Очень на него похоже. Райзель частенько говорил мне, что даже мельчайшие детали поведения, внешний вид, манера держаться имеют огромное значения для успешного правления. И он доказал это, давая мне советы по самым разным поводам: как вести себя за столом, сколько следует пить вина, в каких ситуациях смеяться. Меня не удивил его вопрос о том, что я намерена надеть. Он готовил меня к роли, где красота, как и сила, имеет большое значение.

Я продемонстрировала ему свой выбор. Отложив в сторону роскошные, изысканные туалеты, целью которых было скрыть мои очевидные недостатки, я вынула из гардероба белое муслиновое платье, больше похожее на сорочку.

Райзель возмущенно фыркнул.

— О Боги! Крисалис! — прошипел он. — Ты же самая некрасивая женщина во всех Трех Королевствах. Зачем подчеркивать то, что следует скрывать? Ты должна выглядеть так, чтобы все видели: эта девушка достойна взойти на Трон.

Своими словами он причинил мне боль. К счастью, меня научили владеть собой. Холодно, старательно выговаривая слова, я ответила:

— Маг, я не стану ничего скрывать.

Райзель возмущенно посмотрел на меня, досадливо махнул жезлом, развернулся и быстро вышел из комнаты. Но при этом аккуратно прикрыл за собой дверь: не хотел, чтобы кто-нибудь увидел, как он рассержен.

Через некоторое время, когда я присоединилась к нему и мы вместе наблюдали за прибывающими гостями, он держался со мной так, как подобает магу в присутствии женщины, которой вскоре предстоит взойти на Трон и занять свое место в династии Императоров.

Три правителя вошли в зал вместе. А потом в сопровождении своих магов и придворных встали таким образом, чтобы находиться как можно дальше друг от друга. Свита графа Торндена была настроена воинственно и к тому же вооружена. В отличие от правителя Набала, придворные короля Тоуна выглядели изысканно и были веселы — среди них я заметила знаменитых законодателей мод и известных людей королевства. А правительница Дамия окружила себя самыми очаровательными девушками, которых только смогла найти среди ничем не примечательных жителей Додана, демонстрируя таким образом поразительную красоту — она была прекраснее любой самой соблазнительной красавицы из своей свиты.

Вне всякого сомнения, именно это и являлось причиной ярой ненависти, которую питал к ней граф Торнден. Он, конечно же, попытался однажды ее соблазнить, став жертвой очередного приступа неуемной похоти, но Дамия просто рассмеялась ему в лицо. Впрочем, антипатия, которую эти двое испытывали друг к другу, ничего не меняла. Сегодня я могла не опасаться, что двое правителей решат объединиться против третьего — сегодня все они против меня.

Когда приглашенные прибыли, огромные двери закрылись, и музыканты заиграли, приветствуя гостей. Разноголосый говор поднялся к окну, у которого я наблюдала за происходящим. Правители Трех Королевств, гордо выпрямившись, стояли на своих местах; остальные дворяне дефилировали вдоль стен в разных направлениях, заводили беседы с влиятельными людьми, заручались их поддержкой и защитой, знакомились, предвкушали развлечение. Не отводя глаз от зала, Райзель сказал:

— Пора, миледи.

Неужели и правда пора? — спрашивала я себя. С той самой минуты, как я войду в этот зал, судьба Империи будет зависеть только от некрасивой хрупкой девушки, на пути которой встанут все мыслимые и немыслимые опасности; меня не защитят ни могущество, ни любовь, ни красота. Я могу рассчитывать только на себя. А Райзель не раз напоминал, что мне не стоит особенно обольщаться на этот счет. И все же я неожиданно поняла, что не завидую тем, кому не грозит испытание, угрожающее мне. Когда маг наконец посмотрел на меня, я поняла, что снова могу улыбаться.

— Действительно, пора, — непринужденно ответила я. — Идем.

Не скрывая своего возмущения моим поведением, он повернулся и двинулся по коридору в сторону парадной лестницы, которая спускалась прямо в бальный зал.

Я шла за ним, едва не касаясь стены, чтобы меня не было видно снизу, когда он объявит о моем появлении.

Гости заметили его, и в зале воцарилась тишина. Музыка смолкла; все глаза были прикованы к магу. Конечно же, выглядел Райзель не слишком впечатляюще, но его имя звучало весомо во всех уголках Империи. А жезл, который он держал в руке, вызывал уважение даже у воинственных безумцев. Райзелю не нужно было говорить громко, чтобы его услышали все приглашенные на церемонию.

— Монархи и маги, — произнес он сухим, не очень приятным голосом. — Дамы и господа. Все верные друзья Императоров и нашей Империи. Сегодня ночь восшествия на Трон, когда старое становится новым. Я представляю вам леди Крисалис, дочь Императора-Феникса и в соответствии с его волей наследницу Трона Трех Королевств.